Владимир Кривуля: Есть вещи, которые от нас не зависят

— Кофе или чай? — с порога начал Владимир.- С сахаром? Две? Конфеты бери, — не унимался спортсмен. Главное: себе маленькую кружечку налил, а мне — самую большую. Хорошо, хоть литровой посуды у него не нашлось. В общем, сразу видно — щедрый, гостеприимный. Пришлось соглашаться на все.

Отказаться я бы не рискнула. Не каждый день приходишь домой к парню, у которого бицепс, как три моих. И такой рельефный, стальной… Встретить сильного человека — это всегда удовольствие! И тут даже не в бицепсе дело. Я о духовных качествах говорю.

Вроде, стараюсь не пялиться на руки, а куда глаза-то уводить? В упор смотреть тоже не получается: глазищи — то у Вовы тоже обалденные: пронзительные, зеленые. Короче, попала я! Все с чего положено начинать разговор, забыла. Озираюсь по сторонам, пока он отвлекся, и спрашиваю:

— А где собаки? — Это я увидела на полу миски с едой. Согласна, глупее вопрос придумать трудно.

— Нет собак, — растерянно отвечает Володя.

— А миски чьи? — Тыкаю в угол.

— Так кошка у меня… Две.

Ну, а дальше разговор как-то сам пошел. По — дружески. По — домашнему.

— Где был? Что делал?

— Из Казахстана пару дней назад вернулся. Чемпионат мира выиграл. Два рекорда Европы установил. Пожал 195 кг, но засчитали 189. Судейство не совсем адекватное.

Надо правила менять. Уже до маразма доходит! — возмущается Владимир. — К России всегда предвзятое отношение. Кому-то ты нравишься, кому-то нет. Такого не должно быть в спорте! Часто не понятно, почему не засчитано? У нас нужно жать красиво, идеально ровно. Как робот. Если штанга немного замедлилась — уже не считают. Ну, ведь глупости!

— Дальше что? Главные спортивные старты в Токио-2020?

— Я придерживаюсь такого мнения: вот как будут билеты на руках, тогда уже можно о чем-то говорить. С нынешней политикой вообще нельзя ничего загадывать. Мы, вон Рио-2016 пропустили. Готовились и не поехали.


  

Поэтому, как к этому миру, так и на будущее себя настраиваю так: поедем, уже на месте будем, вот тогда…- с горящими глазами строит планы чемпион. — А этот прошлый мир — лишь очередной этап. Впереди еще как минимум два рейтинговых соревнования. Одно из них, куда надо точно ехать — Кубок мира в мае 2020 года.

— Ситуация с Рио-2016 вообще ужас! Как не отчаяться после такого?Обидно же! 

— Ну, а что делать? Это политика. От нас не зависит. Что мы можем решить? Только злиться… Это неправильно. Мы вообще три года пропустили. Нам запретили на всех мировых и европейских соревнованиях выступать.

 — Какие у вас отношения между соперниками из разных стран?

— В моей категории два основных сильных конкурента. Мы примерно наравне боремся за первое место. За эти три года, которые меня не было, появился нигериец, новый соперник. Он выиграл Паралимпиаду в 2016. Так-то все уже знают кто я, что могу, а он — первый раз видит. Сначала не общался… Но я после соревнований сам первый подошел, начал разговаривать и мы так сдружились! Переписываемся сейчас.

Я никогда ни на кого не бычился. Со всеми нормальные отношения. Для меня соперничество на помосте, а в жизни оно зачем?

— Кем мечтали быть в детстве?

— Пожарным, — смеется Владимир. — Сам не знаю почему. Откуда себе это в голову вбил? Может, сериал какой был…

- Но ты вообще какой-то нереальный человек. Столько увлечений! Как это все успевать, совмещать?

— Сначала закончил музыкальную школу по классу гитары. Четыре года был членом общественной палаты. В молодежном управлении, в школьном парламенте…

Я танцами и штангой начал заниматься практически в одно время. Все знали, что я на гитаре играю, танцую. А как спортсмена меня потом узнали, когда я уже с мировых чемпионатов вернулся.

— Откуда такая любовь к спорту?

— У меня папа со спортивной семьи, пятиборьем занимался, по горам ходил. И мама в детстве парной акробатикой занималась, народными танцами. Они непрофессиональные атлеты, но к спорту у них всегда было положительное отношение.



Вот и я с детства занимался плаванием, конным спортом, участвовал на спартакиадах во всех видах, начиная с гонок на колясках, заканчивая дартцем.

— Во сколько ты попал в зал штанги?

— Лет в 17, наверное.

— И в 20 уже на Паралимпиаде бронзу выиграл?

— Ну да. Я же не начинал с нуля, с грифа. Сразу стал третьим на Чемпионате России, на мире среди юниоров вторым… Я всегда чем-то занимался, поэтому результат быстро пошел.

— В Лондоне первому месту всего килограмм проиграл…

— Да. Просто обстоятельства так сложились. Есть ситуации, которые от нас не зависят. Это спорт, что сделаешь? С жеребьевкой не повезло: я первый к весу подходил, за мной — остальные. Пожал 175 килограммов. Абсолютно легко. Мог бы больше. Соперники — следом. Китаец килограмм добавил и все. Выиграл с результатом 176.

— Твои рекомендации: что делать, когда результат не растет? Вот у меня так: не могу добавить даже килограммчика.

— Самое главное, это не получить травму. Тогда ни о каких прибавлениях речи идти не может. А в остальном — найти правильные тренировки и восстановление. Надо уметь подбирать нагрузку. Все индивидуально.

— Может, питание какое-то нужно?

— Вот, наверно, никто не поверит, но я вообще не принимаю никакого спортивного питания. Вообще! Когда на пике формы начинают кисти и локти воспаляться, что-то добавляю, в какой это веке омегу начал пить. А так вообще — ничего.

— Честно? Глядя на твои бицухи я тоже не поверю! — восхищаюсь я.

— Какие бицухи! — смеется чемпион. — Я похудел после соревнований! — Когда говорят, что российские спортсмены самые «захимиченные», прям смешно. Конечно, из ста тысяч российских проб, к примеру, сто человек, которых ловят — это много. Но когда берут в Европе сто человек и попадается девяносто… Глупо говорить, что Россия самая «грязная». Я, например, с 2010 года в системе Адамс. Спортсмены — сборники знают, что это такое. Ко мне антидопинговые сотрудники приезжают по два-три раза за месяц. Сейчас все, что попадается под руку, приходится проверять, пробивать… Ужас какой-то!

— А любимое блюдо у чемпиона есть?

— Честно говоря, у меня нет предпочтений в еде. Вообще не заморачиваюсь.

- А как же весовая категория?

— Категория у меня подходящая. За неделю до соревнований обычно начинаю чуть придерживать себя в еде. Килограмма два согнать — для меня нормально. Каждый день в Макдональдс, конечно, не хожу, но могу спокойно и там поесть.

Мы когда в Лондоне были, там огромная столовая, как стадион. Десять — двенадцать видов кухни: европейская, японская, итальянская… Разная. И был Макдональдс, КFC. После выступлений мы все туда ходили. Честно сказать, через пару дней я даже запах той еды переносить не мог.

— Нет, ну у каждого есть любимое блюдо, — не унимаюсь я.

— Ну, это у вас, у девушек так, все сложно. То конфеты, то мясо надо. Мне же — вообще не принципиально. Сам готовить не умею. Ну, яичницу на завтрак, что-то простое могу… У меня девушка была, я вообще не придирался: что она там сделала…

— Ага,- с радостным криком прерываю своего оппонента, — То есть девушка была, сейчас ты свободен! Я об этом напишу!

— Да пиши, — смущается чемпион.

— Есть не просишь, на гитаре играешь, танцуешь, в спорте — вообще лучший! Идеально…

— Я считаю, если заниматься чем-то, нужно полностью этому отдаваться. А не так: от случая к случаю. Не люблю, например, когда на гитаре выучат два-три аккорда и все песни подряд… — кривится Владимир.

— Я когда занимался, мне было важно что-то новое выучить, профессионально. Поэтому, когда меня просят: сыграй, отказываю, потому что сыграть абы как — не хочу. Хотя, может, кого-то и это устроит, но мне самому так не нравится. Сейчас я люблю путешествовать. 

Мы с братьями постоянно ездим в горы, на море. Я родился здесь. Не знаю, под какими условиями мог бы уехать из Краснодарского края. Меня здесь все устраивает. Природа нравится.

— Но почему пауэрлифтинг? Такой тяжелый вид спорта!

— Я не сравниваю виды спорта, где тяжелее, где легче. Хотя… есть с чем сравнить. Я вот танцами занимался. Разные нагрузки в плане психики, головы. Конечно, в пауэрлифтинге тяжело и надо технично все сделать, но когда тебе надо заучить движения в танце и полторы минуты четко отработать — это тоже не просто.

Там же нельзя что-то вычеркнуть, забыть. Профессионалу это сразу будет видно. Вот у меня брат — мастер спорта по акробатической дорожке. Там тоже: четкий набор элементов, разбег, каждый шаг вымерен. Мне кажется, этот спорт тяжелее, чем мой. Если я готов на какой-то вес — я все сделаю правильно. 

А у них же все непредсказуемо. У нас борьба с весом — это совсем другое. Нам важен правильный тренировочный план. С ним труднее определиться, чем, например, в циклических видах спорта.




— А медали где? Показывай!

— Они в основном у родителей. Хочу в квартире сделать уголок для кубков и медалей, все никак не могу ремонт закончить, — уже из другой комнаты мчится Володя. — Вот с Лондона, паралимпийская, — протягивает футляр, — я ее так часто носил, коробочка вон рассыпалась совсем. Больше не буду давать. А это с последнего Мира.

— Слушай, ну что за лето в этом году? Всю неделю дождь. На тебя эта сырость не влияет? Как борешься с хандрой?

— У меня это лето практически все прошло на сборах и я, если честно, с ума сходил. Подмосковье, там вообще холодно. Морально для меня эти сборы так тяжело прошли… Но, с другой стороны, на сборах легче собраться: знаю, что надо идти на тренировку. Ну, мало ли, нет настроения… А дома никакой хандры и депрессии нет. Все же хорошо.

— Откуда силы берешь? Духовные, внутренние…

— Приведу пример, откуда берутся силы. У меня есть хороший друг. Он травму в 18 лет получил. В аварию попал. Был здоровый и тут на коляску сел. Для него это было тяжело, долго переживал… Потом все у него стало хорошо: машина, квартира, семья, жена, дочка, брат. Все отлично! Многие мечтают о такой жизни. Но единственное, он на коляске. И та депрессия от него не ушла. Привычка отчаиваться, говорить, как мне тяжело, как все плохо, так и осталась.

И вот мы поехали к его другу. Получилось так, что в детстве в Чечне его маму убили из автомата, а ему пуля попала в позвоночник. У него двигается один палец и голова. И все. Умный пацан, но работоспособности — ноль… Когда мы уезжали, я говорю своему другу: ну что, ты до сих пор бедный, несчастный и ничего не можешь? Сначала он вроде ободрился, но прошло время… и опять плачется.

Поэтому, я считаю, кто депрессирует и пытается найти плохие стороны — он их найдет. Его не исправишь. Только если он сам переживет какой-то момент жизни, который поломает это привычное мировоззрение. Тогда он будет утром просыпаться и говорить уже не «ой, опять дождь», а «о, классно — дождь!».

— Я всегда так считаю: может быть хуже. Зачем расстраиваться? — продолжает спортсмен. Одно дело — настроение, ну да, бывает, не заладится что-то, а другое — сразу просыпаться с мыслями, что все плохо.

***
Вот так откровенно и уютно мы посидели. Когда вышла за порог, вспомнила: столько всего не спросила. У меня же задание было: поведать читателям о непростой судьбе колясочника, показать драму, несправедливость судьбы. Так, чтобы на слезу пробило… Но это история не про Владимира! Рядом с ним не хочется распускать нюни.

- Почему не ходишь, что случилось, как справился со своей особенностью? — кому вообще интересны эти вопросы? Я уже примерно знаю, что он ответит: «есть вещи, которые от нас не зависят. Зачем отчаиваться?»

На своем примере Владимир доказывает: рядом столько возможностей! В этом мире счастья, здоровья, душевной теплоты и золотых наград на всех хватит. Принимать эти дары с улыбкой, смотреть на мир чистыми, небесными глазами или сидеть, набычившись на весь белый свет — выбор каждого.