«Лёд растает» в Молодёжном театре к Новому году!

Фото из архивов Молодёжного театра и Артёма Устинова

Есть вещи, способные выбить табуретку из-под самых устойчивых убеждений. Спектакли в постановке Артёма Устинова в Молодёжном театре из их числа. Режиссёр хорошо знает, как превратить сказку в актуальный текст. Скоро в Молодёжном театре нас ждёт «Лёд растает» по пьесе Людмилы Ковалёвой «Рыба» в его постановке. О скитаниях маленькой девочки по злому лесу, наполненному чудовищами. О том, что любовь может расколдовать замороженный мир. И о том, что можно быть сильным, оставаясь маленьким и хрупким.

- «Лёд растает». Расскажите о художнике Оганесе Айрапетяне. Вы работали с ним над спектаклем «Цахес». Как вы пришли к такому неожиданному решению прозы Гофмана? И чего зрителям ждать от будущей премьеры?

- С Оганесом Айрапетяном мы познакомились для работы над «Цахесом», но на «Лёд растает» нас позвали уже командой. (Оганес Айрапетян – театральный художник, выпускник факультета сценографии и театральной технологии РГИСИ. В краснодарском Молодёжном театре осуществил постановку двух спектаклей: «Цахес» по Э.Т.А. Гофману и «Идиот» по Ф.М. Достоевскому – прим. авт.) Решение «Цахеса» мы искали довольно долго: сначала что-то придумывали на тему кабинета редкостей, потом были фантастические существа… А потом всё вылилось в соединение барокко с хай-теком.

В новом спектакле возможно даже будут отсылки к «Цахесу»: оба произведения связывает техногенная история, она – самое фантастическое, что есть в нашей жизни. И в какой-то степени она вбирает в себя много пользовательского отношения к ней. Но это, безусловно, не главное.

Пьесу Людмилы Ковалёвой мы хотим сделать чуть более «взрослой», чтобы после Нового года она осталась в репертуаре театра.

- «Лёд растает», или «Рыба» – произведение свежее, в Краснодаре оно впервые прозвучало в проекте «Хорошая пьеса» Молодёжного театра и творческого объединения «Аврора читает». Вещь сложная для постановки – в ней много описательных, чисто литературных моментов. С другой стороны, в сказке Гофмана «Крошка Цахес» литературы ещё больше. И зная, как вы умеете «сложно читабельное» переводить в «хорошо смотрибельное», можно быть уверенным в успехе. Чем вас привлёк материал?

Я никогда не делал спектакли на Новый год, и предложение Молодёжного театра застало меня врасплох. И тогда на ум пришла пьеса Людмилы Ковалёвой «Рыба», которую я читал года три назад. Я предложил название театру. Директора Николая Табашникова оно зацепило: в пьесе есть про семью, это важно.

В спектакле слова будут не главными. И их не будет много. И это меня тоже привлекло – я текстоцентричный человек.

- Какой?

- Текстоцентричный. Мне важно, что говорится, как говорится…

- Легко ли автор идёт на уступки?

- Людмила Ковалёва оказалась очень милым человеком, она не возражает против моего режиссёрского вмешательства… В пьесе две особенности: во-первых, она хорошо пойдёт в театре кукол – возможно, некоторые «кукольные» приёмы мы используем. А во-вторых, это пьеса-сон, а во сне даже сам автор не всегда понимает логику образов и поступков. Это интересно разбирать и сложно делать.

- В вас сочетаются две странные вещи. Во-первых, вы любите и по-особенному чувствуете фантастику. И в то же время вы рационалист. Как это может уживаться в одной голове?

Фантастика — это из детства. А рационализм – ну, профессия обязывает. Профессия режиссёра очень рациональная, хоть и интуитивная: она требует холодной головы и умения планировать. Какая бы чертовщина не происходила на сцене, надо всё-таки понимать, что работает, а что нет…

Я бесконечно люблю романтизм, но мне хочется открывать что-то новое. Недавно я открыл для себя работу с документальным материалом. И сейчас я иногда думаю: «Лёд растает» будет последней моей сказкой. Тема злого двойника, который уводит у другого человека его жизнь, исчерпана.

Не хочу ставить на себе метку режиссёра, который делает сказки…

- Вы книги читаете или слушаете? Можете ли читать несколько книг одновременно?

- Я потерял эту способность. После окончания института она, к сожалению, утрачивается. И это ужасно, с этим надо как-то бороться.

- Назовите последнее, что вас зацепило в литературе.

- У Михаила Зощенко есть интересная автобиографическая повесть «Перед восходом солнца». Он пишет в жанре знакомых нам кратких эссе про свою жизнь, но пишет абсолютно не смешно, а очень серьёзно, психологично и почти трагично. Он пытается понять причину печали, что удивительно для Зощенко, которого все воспринимают как сатирика.

Я очень хочу поставить эту вещь, чтобы понять причины, откуда возникает странная русская тоска…

- Забытые и незабытые имена… Многие произведения, которые вы берёте в работу, не известны широкому кругу читателей. Как вы ищете материал? Как он находит вас?

Искать новый материал я считаю своей задачей! Я страдаю от ограниченности литературного материала, который попадает в театр.

Мы пропустили большой кусок истории, когда было много интересного! Были прекрасные произведения, может быть, не первого ряда…

Но, например, фишка «Города Эн» как раз именно в том, что его автор, Леонид Добычин, и не пытается быть писателем первого ряда. (Спектакль «Город Эн» поставлен в г. Прокопьевске в апреле 2021 г. Считается одним из первых сценических воплощений романа Л. Добычина в России – прим. авт.)

- Немножко напоминает краеведческую литературу…

В «Городе Эн» есть панорама жизни дореволюционной России, есть очень хорошая фактура материального мира, из которого мы сделали спектакль. Для меня это спектакль про утекающее время. Оно уходит и становится нам непонятным. Главный герой, бедный писатель из прошлого, пытается докричаться до исследователей: я есть, я здесь…

- По поводу автора «Города Эн» Леонида Добычина. Я прочитала версию, что он, оказывается, инсценировал своё самоубийство, а на самом деле прожил долгую счастливую жизнь под чужим именем, возделывая свой сад. Могло быть такое?

Ну это невозможно ни доказать, ни опровергнуть. В жизни вообще такое случается, что нарочно не придумаешь. Помните, как заканчивается повесть Гоголя «Нос»? «Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, — редко, но бывают».

- У меня возникло ощущение, что каждая вещь, которую вы берёте в работу, автобиографична. Они такие изначально или такими становятся?

Это приходит, когда спектакль поставлен. Ты вдруг понимаешь, что ты вытащил его из себя… Но с другой стороны, нельзя же достать его из кого-то другого…

Недавно в Томском ТЮЗе мы сделали спектакль по повести Юрия Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара» про последний год жизни Грибоедова («Грибоедов. Горе уму» – май 2025 г. – прим. авт.). Я отчетливо понимал, что читаю этот роман и представляю себя… Грибоедов в данном случае – это же я! Я приезжаю домой с чемоданами из долгих командировок, я пытаюсь доказать родителям, что награды на фестивалях, признание, слава – это не главное… Я пытаюсь спорить с людьми, которые говорят мне, что в жизни надо руководствоваться конъюнктурой, а не творчеством…

- А ещё в ваших спектаклях есть тема раздвоения личности…

Она была мне интересна. Это же диалог с внутренним собой! А так как с этим человеком ты всё-таки общаешься большую часть жизни, рискну предположить, что ты знаешь его лучше других. «Школа для дураков» (по роману Саши Соколова, написанному в 1976 году в жанре экспериментальной прозы – прим. авт.)— это сюжет про то, как ты себя принимаешь. Неправильного, плохого, злого, с которым вы смотрите в разные стороны – но этот человек будет с тобой всегда. И ты должен его просто полюбить и принять. Вот.

- Расскажу вам свой сон. Мне снилось, будто бы моя личность разделилась на пять субличностей и каждой из них я даю подзаголовок. Я проснулась в ужасе…

Это из серии профессиональных кошмаров. У режиссеров они тоже есть.

- Как раз хотела спросить. От чего вы просыпаетесь в холодном липком поту?

Когда тебе снится, что на сцене идёт твой спектакль, но на самом деле происходит невозможная ерунда: ты видишь, например, заклеенную скотчем декорацию, или что-то подобное. И зрители уходят из зала. И ты никому не можешь доказать, что это не твой спектакль. Это, мне кажется, типичный кошмар.

- Побочные эффекты вашей профессии – какие? Когда вы, как перекати-поле, ездите по всем театрам от Камчатки до Северного Казахстана, приезжаете домой, уставший, похудевший, мама выговаривает: «Сыночек, бросай эту профессию»?

Нет. Ты приезжаешь домой довольный, что ты наконец-то заземлился. Из положительного – теряется страх полетов. Ты отключаешься и привыкаешь спать в дороге в любой позе, стоически выдерживаешь длительные перегоны времени, учишься использовать время, чтобы почитать.

Отрицательное – тебе сложно воспринимать что-то, если ты репетируешь. Количество прочитанной литературы у тебя начинает стремиться к нулю. Это очень плохо. То же самое нам и учитель Сергей Васильевич Женовач говорил.

А потом, после премьеры, ты не понимаешь, на что тратить свободное время… Ещё из плюсов – ты можешь планировать отпуск осенью. Правда, всё равно никто с тобой не поедет, потому что все работают.

А ещё ты видишь страну. Ты начинаешь понимать, что Россия – это не только Москва и большие города.

- Вашу «Школу для дураков» называют «воспитанием наоборот». (Спектакль Ульяновского драматического театра имени И. А. Гончарова, премьера состоялась в марте 2024 г. – прим. авт.) А ещё один дяденька говорил, что спектакль «Школа для дураков» – «Лютая психиатрия». Но при этом добавил: «Ничего лучше я в жизни не видел».

- Это так удивительно: что же видят люди в моих спектаклях, что они так реагируют?..

- А вы не интересуетесь, что о вас снимают и что пишут?

- Конечно интересуюсь. Но, к сожалению, я не могу увидеть себя глазами зрителей…

- А для кого вы, собственно, ставили «Школу для дураков»: для учеников или для учителей?

Я абсолютно уверен, что «Школа для дураков» – спектакль для взрослых, там текст довольно сложный.

- Вы номинант «Золотой маски», многих престижных театральных премий и конкурсов. Для вас фестиваль — это азарт, тусовка, опыт?

Это большой стресс всегда!

- Вчера я попросила искусственный интеллект придумать для вас вопросы. И поймала его на лютом вранье. ИИ приписал вам работу в «Гоголь-центре», что-то ещё. Я ему на это указала, мы мило поговорили, как друзья. И я подумала: а не страшит ли ситуация, что у нашего ИИ с каждым днём всё более человеческое лицо?

- Ну если меня уже знает ИИ, значит, ко мне пришла слава! Творческий компонент, как я понимаю, нейросети пока даётся с трудом. Но она быстро учится!

- И снова «Лёд растает»… Композитор Людовико Эйнауди взял маленький корабль и поплыл играть музыку умирающему айсбергу. Печальная история. Вы поставили бы пьесу на экологическую тему?

Нет.

- Почему?

Потому что я не в теме. Хотя то, что с каждым годом становится всё жарче, это чувствуешь. Правда.

- «Эх, Самара городок»... Вы любите Самару?

- Я люблю её осенью, когда общее состояние природы приходит в некую гармонию с городом. И вода. Мне нравится присутствие воды. Для меня это важно.