Трудная дорога «за ленточку»
Родился Владимир в казачьей семье, высланной в Казахстан во время репрессий в 20-е годы прошлого века. С детства он занимался рукопашным боем, мог постоять за себя.— Мне в жизни повезло встретить людей, изменивших мое сознание и отношение к миру. Один из них — родовой казак Виктор Шепилов. Он научил меня побеждать, каким бы трудным ни был бой. Можно научиться различным приемам, но если в тебе нет духа и правильного мышления бойца, то это в конечном счете не дает каких-то преимуществ на ринге, — говорит Владимир Тороп.
Судьба его сложилась своеобразно. Лет десять назад, приехав отдыхать в поселок Витязево, он тут и остался — уж больно в Казахстане было некомфортно. Здесь он встретил Сергея Старовойтова, атамана Вознесенского хуторского общества.
— Сергей Леонидович — настоящий казак и патриот. Он стал для меня отцом, наставником, тренером. Видя, сколь полезными делами занимаются казаки, вступил в местное казачье общество.
Владимир Тороп влился в работу хуторского общества, участвуя во всех делах — будь то спортивные состязания, охрана храма в дни больших православных праздников или военно-полевые сборы Таманской дивизии. Как он признался, определенные навыки, полученные на сборах, помогли ему «за ленточкой».Когда начались боевые действия на Донбассе и стали формироваться казачьи добровольческие отряды, Владимир не остался в стороне.
— Я осознал, что началась борьба между светом и тьмой. Если я, боец-рукопашник, видевший немало крови на ринге, нахожусь в хорошей физической форме, тем более казак, и останусь дома возле жены, то как буду себя чувствовать? Кем буду себя считать? Эти вопросы жгли мою душу. Когда решил пойти «за ленточку», началась какая-то черная полоса. Вышел за калитку дома — меня скрутил приступ аппендицита. Пришлось лечь в больницу на операцию. Второй раз тоже что-то не сложилось. Узнав, что у меня двое детей, командир сказал: «Не спеши, война не завтра кончится». В третий раз поехал в краевой военкомат вместе с атаманом. До этого договорился со знакомыми ребятами из отряда БАРС-11 о том, чтобы отправиться в зону боевых действий. В военкомате говорят: набора в этот отряд нет. По дороге домой говорю Сергею Старовойтову: батька, я уже со всеми попрощался, стыдно возвращаться. Как говорят — боль приходит и уходит, а позор останется до конца жизни. Сергей Леонидович воевал в БАРС-16, и у него там осталось много друзей. Он-то и предложил отправиться в этот отряд. Приехали в учебный центр «Кубань». Там встретился с командиром центра. Поговорили с ним, и меня зачислили в состав БАРС-16, но с одним условием — пройти медкомиссию. Прошел врачей, получил справку о том, что годен к службе без ограничений. Три недели нас тренировали опытные инструкторы «Бабай», «Харлей», «Бумер» и другие. У каждого из них за плечами участие в нескольких военных кампаниях, в том числе и в зоне СВО. Они делились своим боевым опытом. То, чему мы научились — действиям штурмовых групп, минно-взрывному делу, ориентированию на местности, — очень пригодилось на фронте.
После еще нескольких дней боевого слаживания на полигоне Кадамовский в Ростовской области пополнение перешло «за ленточку». Владимир попал в первую штурмовую роту.
В зоне боевых действий
Отряд БАРС-16 сначала базировался в Лисичанске в районе нефтеперерабатывающего завода, точнее, того, что от него осталось. Владимир Тороп и его товарищи находились в активной обороне. В случае просачивания вражеских диверсионно-разведывательных групп или наступления малых групп противника они должны были уничтожать диверсантов, купировать возможные места прорыва. Еще одна задача — прикрытие позиций нашей артиллерии, минометов, установок РЭБ.На войне многое зависит от командиров. В этом Владимиру Торопу и его боевым товарищам повезло. Никто не гнал их тупо в атаку, не держал в постоянной готовности, так что было время и отдохнуть. Более того, командиры как бы чувствовали, кого стоит брать на боевое задание, а кого сегодня лучше оставить в резерве. Какое-то предвидение, что ли, было у командира отряда: он как-то чувствовал, что тот или иной боец, если его выдвинуть на передок, рискует получить ранение или будет убит.
— Война сейчас стала другой. Стрелковых боестолкновений как таковых немного, в основном работают артиллерия и дроны. От беспилотников небо порой кишело, и именно они наносили наибольший урон, так как от осколков снарядов и мин можно укрыться в окопах, а от дронов очень трудно. С нашей стороны активно работали установки радиоэлектронной борьбы, но противник часто менял коды, так что часть дронов врага выходили на наши позиции, а мы работали по вражеским «птичкам» из стрелкового оружия.
На Северском направлении
Отряд БАРС-16 из Лисичанска перебросили на Северское направление, где шли ожесточенные бои. Владимиру Торопу с товарищами пришлось по десятку дней быть на передовой. Однажды к нашим позициям пыталась выйти ДРГ противника. Укрофашистов заметили и, открыв огонь, помножили их на ноль. Владимир был пулеметчиком. Старый добрый ПКМ был оснащен ночным прицелом, поэтому врагам в темное время суток не удавалось подойти к казачьим позициям.— Наши разведчики запускали дроны, выясняя, где находятся блиндажи хохлов. По ним сначала работала артиллерия, а затем мы защищали укрепленные пункты от противника. Я как пулеметчик шел во главе маневренной группы из пяти-семи бойцов. Мой второй номер вел наблюдение и, как только засекал позицию противника, передавал мне данные. Я открывал огонь в указанном направлении, так что остальная группа давила хохлов огнем.Наступление наших войск в районе Спорного, где был и отряд БАРС-16, шло по определенной тактической схеме. Между нашими и вражескими позициями находилась так называемая серая зона. Владимиру и его товарищам приходилось продвигаться по этой зоне порой по сотне метров, так как противник, заметив движение с нашей стороны, открывал артиллерийский огонь.
— Однажды нам пришлось восемь дней находиться под огнем, причем он был настолько плотным, что ни вперед, ни назад не двинуться. Мы взяли небольшой запас продуктов. Доставить нам продовольствие, не рискуя попасть под огонь врага, не было никакой возможности. А тут на нас вышли разведчики одной из воинских частей. У них тоже еда закончилась. Пришлось растягивать банку тушенки на нескольких человек. Мы-то были постарше, а они — молодые ребята, так что большую часть еды отдавали им.
…Бойцы отряда БАРС-16 постепенно двигались по «серой зоне», сокращая дистанцию до противника. Частенько им приходилось выступать в качестве штурмовиков, уничтожая блиндажи ВСУ. Сплошной линии обороны на фронте, как правило, нет. Вся ее система состоит из укрепленных пунктов. Как только казаки занимали очередной участок, сразу туда заходили расчеты минометов и ПТУР, расчищая следующий участок «серой зоны». Так, шаг за шагом, «серая зона» переходила под наш контроль.
Враждебное небо
В современной войне дроны стали одним из главных средств поражения живой силы и боевой техники. Владимир Тороп хлебнул проблем от таких технических достижений с лихвой.— Не было ни дня, когда бы вражеские дроны не кружили в небе над нами. Хохлы применяют беспилотники различных типов. Наши средства РЭБ борются с украинскими «птичками», но не всегда им удается посадить их. Есть дроны, управляемые с помощью оптоволокна. За беспилотником тянется тонкий кабель, по которому передаются разведывательные данные, которые невозможно перехватить или взломать. Такой дрон может работать даже при сильных радиопомехах. Комплексы РЭБ не могут ничего с ними сделать. Поэтому тут работа для снайперов и пулеметчиков. Перебить оптоволоконный кабель трудно, но нам иногда это удавалось. Был случай, до сих пор не дающий мне покоя. Ударный дрон подбил машину, вывозящую раненых с передовой. Вижу, летит еще один беспилотник, а за ним тянется какой-то то ли шнур, то ли кабель. На тот момент с дронами с оптоволокном не приходилось сталкиваться. Бил по нему из автомата. Я стоял в остатках лесопосадки. Пули то и дело задевали верхушки деревьев, и их траектория менялась. Бил до последнего, но дрон все-таки врезался в машину. Все, кто там находился, погибли. Крою себя и по сей день за то, что не смог сбить этот дрон. Хотя не прятался, стоял практически на открытом месте. Увы, многому приходится учиться на поле боя. Есть так называемые «ждуны». То есть дрон садится на землю, по команде оператора взлетает и наносит удар. Причем все происходит неожиданно, ведь небо-то вроде бы чистое было. Особую опасность представляет дрон «Баба Яга». Мало того что эта здоровая дура имеет большое количество боеприпасов, так она еще используется в качестве ретранслятора для ударных беспилотников, которые несет на себе. Хотя мы справлялись и с «Бабой Ягой». Когда этот дрон подлетает к нашим позициям, сразу слышно. На нем стоят мощные двигатели, звук которых ни с чем не спутать. Пулеметчики и снайперы занимают позиции, и кто-то зажигает сигнальную шашку. Дрон заходит на источник света, и тут мы открываем огонь. Ты пулеметом сопровождаешь цель трассерами, корректируя огонь.
К слову, на счету Владимира Торопа свыше сорока сбитых вражеских дронов различных типов. Остатки двух из украинских дронов висят в штабе Вознесенского хуторского казачьего общества.…До сих пор Владимир Тороп не забывает своих боевых друзей с позывными «Сармат», «Адаклин», «Бурбон», «Стриж», «Резан» и других, с кем в прямом смысле сроднился.
Ранее мы писали:
Теперь абсолютно все компании в России должны вести воинский учет военнообязанных сотрудников и вовремя предоставлять эти сведения в военкоматы.
Президент России Владимир Путин подписал указ о весеннем призыве граждан на срочную военную службу.
